Звонит рушник и ошарашивает партийным заданием.
С того и начнем. Да не было ни жара пизды джагурды и ничего подобного. Народ был разночинный, но не пестрый. В фойе можно было купить все тридцать световых лет Пикника в одной коробке. Видел дам в норковых манто и видел байкеров в мотосапогах нарядных и желетах. И это народ похлопывал и порой даже повизгивал от того что на сцене происходит дежавю под управлением Шклярского. Были хиты, были куклы на ходулях, всякие ведическо-готические замочки, терменвоксы тоже были... Все как будто только что из заморозки, как и много лет назад, ни сколько не подсохло и не подгнило. Изменилось отношение.
Я не могу сказать, что я не вырос на Пикнике. Я его пил, этот иероглив разбавляя в стакане иллюзий и пьяно ревел вместе с пущенной стрелой... Но вчера я был черств и безрадостен. Я совсем другой оказался. А Шклярский с друзьями все тот же. Хотя до Ротару им еще далеко, но вектор тот же. Радус разрешил снять со штатива три номера, что я и сделал и ушел сразу, встретив в вестибюле Радмира пожал ему руку сказав спасибо. Он улыбнулся, как то очень по-доброму.
Пикник нужно слушать, слушать вдумчиво и главное не переборщить... А вот смотреть живьем нужно единожды. Хотя наверняка есть кто прется от дежавю. Но после восьмой песни ушли в гардероб еще шесть человек кроме меня...