гуляю когда с собаконькой, и если она иногда подходит посторонних людей понюхать, говорю ей "тубо". Некоторые посторонние истеричные люди начинают визжать - "нахуя вы на меня собаку травите!"
Отвечать заебался уже
.
"Тубо" - это запрещающая команда. Не знаю кто и как, а вот я например про "тубо" читал ещё у Бориса Житкова (такой детский писатель был). Чо-то типа "как я учил волка "тубо"". Так что никакая это не новомодная команда, а наоборот...
Чем она лучше "фу" или "нельзя" - она звонкая и её собака слышит дальше чем ты допустим фукнешь
УПД [hidden]
Как я учил волка "тубо"
Я решил, что сызмальства надо начать волчонка учить, а то, как вырастет большой зверь, с ним уж тогда ничего не поделаешь. Вот он еще маленький, а зубищи уж какие во рту. А вырастет -- держись тогда. "Первое, -- думал я, -- надо научить его "тубо". Это значит "не тронь". Чтоб как крикну "тубо", так чтоб он даже изо рта выпускал, что схватил. И вот я взял волчонка в свою комнату, принес плошку с молоком и хлебом, поставил на пол. Волчонок потянул носом, учуял молоко и заковылял на лапках к плошке. Только он сунул морду в молоко, я как крикну: -- Тубо! А он хоть бы что: чавкает и урчит от радости. Я опять: -- Тубо! -- и дернул его назад. И вот тут он сразу как рявкнет на меня, голову повернул, зубами щелкнул -- как молнией ударил. И так по-лесному, по-звериному вышло у него, что меня на один миг жуть взяла. Я от взрослой собаки такого не слышал, -- вот оно что значит волк-то... "Ну, -- думаю, -- если он с малых лет так, то что же потом-то? Не подойти тогда уж, прямо съест. Нет, -- думаю, -- надо его страхом взять, пусть он привыкнет бояться моей руки". Я снова крикнул "тубо" и стукнул кулаком волчонка по голове. Он ударился челюстью о плошку и взвизгнул, совсем по-ребячьи. Но он не мог оторваться от молока, облизнулся и снова в плошку. Я крикнул не своим голосом: -- Тубо, дрянь этакая! -- и опять ударил кулаком. Волчонок отскочил от плошки и заковылял на тонких лапках вдоль стенки. Бежал и тряс от боли головой. С мордочки текло молоко, и он выл обиженно. Обежал по стенке всю комнату, и ноги сами понесли его к молоку. Хоть мне было стыдно, что я ударил так сильно такого маленького, но я все же решил настоять на своем. Как только волчонок начал есть, я снова крикнул "тубо". Он наспех огрызнулся и залакал скорее. Я стукнул его кулаком. Он завыл, бросился, и я не успел его схватить, как он уж отворил мордой дверь и стремглав побежал вон. Он побежал к матери, сунул ей в юбку мокрую морду и заскулил громким голосом на всю квартиру. Все сбежались, стали гладить волка, а меня ругали, что я мучаю такого маленького. Маме он всю юбку запачкал молоком и заслюнявил. Потом он целый день бегал за матерью, а меня так все заругали, что я пошел гулять. Я на всех дома обиделся. Я думал: "Им хорошо говорить: "Волченька, миленький да бедненький", а вот когда вырастет зверище-волчище с громадными зубами, тогда все в доме начнут кричать: "Гляди, что волчище наделал! Твой волк, девай его куда хочешь". Тогда все на меня будут валить. "Завел, -- скажут, -- зверя в доме, теперь и расхлебывай". И я решил, что уеду из дому, найму себе маленькую квартирку и буду там жить со своей собакой, с кошкой и с волком. Я так и сделал: нашел комнату с кухней, нанял и переехал с моими зверями на новую квартиру. Надо мной смеялись: -- Скажите, Дуров какой у нас завелся! Со зверями будет жить. А я думал: "Дуров не Дуров, а волк ручной у меня будет". Собачка у меня была рыженькая, маленькая. Она была потайного и ехидного характера. Звали ее Плишка. Плишка была чуть побольше волчонка. Волчонок, как ее увидал, побежал к ней, хотел поиграть, повозиться. А Плишка ощетинилась, оскалилась, как огрызнется: -- Р-раф! Волчонок испугался, обиделся и побежал искать мою мать, но я уже жил один. Он скулил, бегал по комнате, искал, в кухне и прибежал наконец ко мне. Я его приласкал, посадил рядом с собой на кровать и позвал Плишку. "Дай, -- думаю, -- я вас примирю". Я заставил Плишку лечь рядом с волчонком. Она, дрянь, все время подымала губу, показывала зубы и шепотом ворчала -- ей, видно, противно было лежать рядом с волчонком. А он пробовал ее нюхать, даже лизнул. Плишка дрожала от злости, но куснуть волчонка при мне не смела. "Ну, -- думаю, -- как же я их одних-то дома оставлю, как пойду на работу? Заест волчонка Плишка, закусает". И я решил взять утром Плишку с собой. Она была очень муштрованная, и утром на службе я повесил на вешалку пальто, а Плишке сказал, чтоб стерегла и не сходила с места. Когда мы с Плишкой вернулись домой, то волчонок так обрадовался Плишке, что бросился к ней со всех своих кривых ножек и с размаху сбил собаку и навалился на нее. Плишка пружиной вскочила, и я крикнуть не успел -- она цап волчонка за ухо. Но тут вышло не то: волчонок как рявкнет и так лязгнул зубами -- быстро, как молния, -- что Плишка кубарем в угол, прижалась и, рот раскрыв, рычала испуганным хрипом. Кошка Манефа важно вошла в двери посмотреть, что за скандал. Волчонок тряс больным ухом и бегал по комнате, на все натыкался крепким лбом. Манефа на всякий случай вскочила на табурет. Я боялся, что ей придет в голову сверху царапнуть волчонка. Нет. Манефа уселась поудобней и только следила глазами, как метался волчонок. Я принес с собой овсянки и костей для волка и отдал дворничихе Аннушке сварить. Когда она принесла горячий котелок, то сейчас же заметила волчонка : -- Что это собачка какая безобразная? -- И присела на корточки. -- Это какая же порода будет? Я не хотел, чтобы в доме знали, что есть волк, и думал, что бы такое соврать, как тут Аннушка пригляделась и говорит: -- Уж не волчонок ли? Да верно ведь волчонок. Ах бедный ты мой! Смотрю, уж гладит его. Я сказал: -- Аннушка, пожалуйста, никому не надо говорить. Я хочу вырастить, пусть ручной будет. -- Да мне зачем же рассказывать, -- говорит Аннушка, -- а только, знаете, говорится: сколь волка ни корми, а он все в лес глядит. И я договорился с Аннушкой, что она будет у меня прибирать и варить, а волку варить варево из овсянки с костями каждый день. Я дал всем зверям есть, каждому в своем углу, каждому из своей кормушки. Волчонок чавкал своей овсянкой, а Плишка свое быстро сожрала, оглянулась на меня. Я в зеркало следил за ней, а она этого не понимала и думала, что я сзади ничего не увижу. И вот я вижу в зеркале, как она по стене тихонько крадется к волку. Еще раз оглянулась на меня и втихомолку подворачивает на волка. Оскалилась всем ртом, глазищи злые и надвигается шаг за шагом. "Ну, -- думаю, -- залезь ты ему в кормушку, вытяну я тебя ремнем, будешь знать. Все вижу, голубушка". Но вышло иначе. Только Плишка сунула морду к кормушке, волк -- врык! -- и лязгнул зубами, да не мимо, а прямо Плишку за морду. Она отскочила с визгом, и тут с ней сделался прямо-таки припадок: она носилась по комнате, по кухне, кидалась в прихожую и так отчаянно выла, будто на ней вся шерсть огнем горит. Я ее звал, но она делала вид, что не слышит, и только поддавала визгу еще пронзительней. А волчонок чавкал в своей плошке. Я ему подлил туда молока, и он спешил, лакал, только дух успевал переводить. Я выгнал Плишку на двор и во дворе слышал, как она пробовала скандалить. Все соседи думали, что я нечаянно ошпарил собаку кипятком. А волка я каждый день учил "тубо". И теперь дело двинулось вперед: только я крикну "тубо", волчонок стремглав бежал прочь от кормушки. [/hidden]
Голосование
Звирушки