Сказка про темноту
режиссер: Николай Хомерики
год: 2009Русское кино пока что более-менее удачно промышляет только в нише арт-хауса, имея при этом, соответственно, небольшую аудиторию зрителей и, если повезет, то и награду какой-нить европейской киноакадемии.
Российская жизнь простого люда настолько местами злободневна, уебищна и тем красочна, что можно с любой стороны к ней подойти с камерой и осветить невидимые язвы, неразличимые для благополучных прослоек. Ведь их как раз этим можно неприятно удивить, впечатлить и, если постараться, даже шокировать, ну и/или, как минимум, вызывать на диалог.
Поскольку, проблемы нашего общества, как верхушки айсбергов, проглядывают из СМИ или из окна личного авто, то и фильмы подобной тематики принимаются как реальность, и тут уж не вскричишь по-гумилевски:
"Я пришел из другой страны!" Смотри и жри эту реальность, коли дернул черт тебя включить это кино. Впрочем, можно, конечно, выключить на 10 минуте и проныть потом что-нить вроде "да фильм говно какое-то тягомотное".
"Jedem das Seine". Едем дальше.
Многие из числа режиссеров новой волны, не разделяющие набоковского мнения, что в искусстве все должно быть вымыслом, попросту вырезают из монолита русской бытовой реальности фрагмент, берут его за основу и малюют свое кино. Успешность коего прямо пропорциональна уровню качества и степени его художественных составляющих. Что хорошо выражено, к примеру, у Звягинцева в ранних фильмах, у Хлебникова в "Сумасшедшей помощи", и что слабо выражено здесь.
Итак, выдал нам Хомерики фильм о том, как трудно быть ментом, тем более ментом-женщиной, и тем-тем более женщиной-ментом -"бревном".
Геля живет в приморском городке N, в завнии младшего лейтенанта, работает в ментовке, незамужем.
Симпатичная женщина, с аристократическими чертами лица, и всё в ней на месте, но с личной жизнью чертовские не лады - нет того единственного и верного, которому бы она с любовью готовила харчи и стирала портки. Впрочем, и неверного тоже нет. И здесь то ли дело в ментовской форме, за которой многие не видят в ней женщину, то ли в личных качествах главной героини, ибо во многих случаях она выглядит как размазня, интеллектом не блещет, жизнерадостностью не отличается. Так что, истина, скорее всего, где-то между и в совокупности.
Мужчины обращают на Гелю внимание, но ее унылое миробытие, ограничиваются лишь желанием ее попользовать, а некоторые, при виде ментовского кителя, бегут без оглядки, на ходу натягивая штаны. Может даже показаться, что ее работа наложила на нее такой обезличивающий отпечаток, что она не жива и не мертва.
Яркая сцена: менты в курилке - темы ниже пояса, пошиба "катька, сигарету пососала, щас и димке сососи".
Надеюсь, зрителю хватит ума не принять эти картины описания ментовской среды тотально на веру и экстраполировать на все правоохранительное сообщество, ибо создатели выдали собирательный наихудший образ русского мента, дабы вызвать у зрителя акт рвоты от этой уебищности.
Сама Геля больше напоминает механическую куклу, выдающую свои незамысловатые реплики - и тут дело либо в Алисе Хазановой, которая по роду деятельности вовсе-то и не актриса, то ли героиня по сценарию писалась именно такой - картонной. А на кой? Я хочу живых персонажей, поэтому сочувствия она вызывает мало и редко, больше - раздражение.
То, что общество тоже местами прогнивающее, видно в сцене "искупай мента"
"Идиотов бы поубрать вдвойне —
и в твоей стране, и в моей стране.."Геля и тут принимает свою участь молча, а зачем - непонятно. Коли танцы с волками - то вой по-волчьи, выгрызай свое право на существование. Но этого нет.
Сцена с мистицизмом, в стиле фильмов Ренаты Литвиновой, где Геля в доме своих уже неживых родителей, как в детстве, задает вопрос: когда закончится темнота? - сцена, отсылающая к названию фильма, дабы напоследок просветить зрителя относительно правомочности оного.
Кстати, на сказку это кино не тянет нигде и никак, скорее - скверный анекдот, балансирующий на грани чернушности. А, значит, автора я сегодня не хвалю.
И темнота будет до тех пор, пока не встряхнется человек от навалившейся пелены мракобесия,
пока не захочет уйти от нее всем сердцем, доводя в нем кровь до кипения,
пока не вырват его из груди, как Данко,
пока не пойдет вперед, освещая свой путь, усеянный костями тех, кто пытался сделать это раньше.
Вот и Геля пытается изменить свою пресную сумрачную жизнь, но ее преследует лишь тщета.
Может потому, что если пустить по реке залежавшееся на берегу бревно, то это не есть качественная перемена в бытие бревна, а лишь пространственно-временная.
Сказка про темноту // 2009