Из воспоминаний Андрея ТропиллоКурёхин предсказывал большое будущее группе «Кино», хотя предпосылок к этому в начале творческого пути у Цоя не было. Витя выглядел скромным, молчаливым пареньком с восточной внешностью, был отстраненным потому что рокеры в восьмидесятые его презирали. Тот же Макаревич, с которым я продолжал общаться, часто говорил: «Тебе не стыдно? Зачем ты с ним возишься! Ладно, Боря — гений, а Цой то этот тебе для чего?!». В рок-клубе на Рубинштейна любить «Кино» считалось о ч е н ь плохим тоном.
В школе Цоя дразнили чукчей, гопники постоянно на улице приставали. Наверное поэтому Витя страстно увлекался фильмами с Брюсом Ли. Он всегда хотел быть героем и считал, что одной крови с актером. Мог смотреть эти фильмы по 10, 20 раз, постоянно показывал сцены оттуда.
Поддерживали Цоя всего несколько человек, в том числе Боря Гребенщиков. Остальные «Кино» долго не замечали и игнорировали. Борис везде пропихивал «Кино», хотя группу не хотели брать на фестивали. Я тоже защищал Цоя на худсоветах, говорил, что его нужно записывать, это городской романс, фольклор, такая форма песенная, которая может быть спета в подворотне под гитару. Борис постоянно советовал Вите в студии что да как делать, музыканты «Аквариума» участвовали в записи альбомов «Кино». БГ даже выступил саунд-продюссером «Начальника Камчатки». Мы вложили в Витю много сил и энергии, но все равно, нашей любви и заботы для счастья Цою явно не хватало. Он мечтал об огромной аудитории, о стадионах, чтобы его обожали миллионы.
— Знаешь, — как-то объявил Цой, — я бы хотел, чтоб меня любили не за песни, а за то, что я просто есть.
Я улыбнулся. Это же я годом ранее привел Вите цитату из Ницше о том, что из всех героев в истории есть всего 12 человек, которые важны не тем, в чем они участвовали, а сами по себе. И вот он тоже захотел стать героем, важным сам по себе, и стал для этого готов на все!
От этого Витиного желания песни «Кино» постепенно попсовели. «Мы ждем перемен» он сотворил на потребу публике, после провала с лирической программой на фестивале рок-клуба. Из Цоя вдруг полез “несокрушимый” брюслиечный героизм, и, наверное, с точки зрения стратегии это было правильно. Но «Звезду по имени Солнце» я слушать уже не смог, хотя народ был от нее в восторге. На вопросы “как тебе?”, я махал рукой со словами: «Витя переборщил с просмотрами фильмов Брюса Ли».
И, наконец, в какой-то момент, году в 1985-м, Цой вдруг сильно изменился, даже смеяться по-другому стал. Он вел себя так, будто его непрерывно снимают на пленку. А с появлением в витиной жизни Юрия Айзеншписа, ситуация пришла к своему логическому завершению: рокер стал поп-исполнителем. Цой уехал в Москву, к гражданской жене Наташе Разголовой, и мы практически потеряли связь. Тогда он для меня и «умер».
Я любовался Цоем, когда он лепил из пластилина. Музыкантом он был нулевым, но тексты писал неплохие. Особенно про то, как их однажды загнали от реставрационного ПТУ, где Витя и освоил искусство производства поделок, в совхоз «Детско-сельский» собирать огурцы. Стояла мокрая осень, поле было глиняным, почва вязкая, а собираемые “реставраторами” огурцы были покрыты ровным слоем серой глины. Огурчики сияли на солнце металлическим блеском и вдохновили Цоя написать песню. Может быть это был один из самых оригинальных рок-н-ролльных текстов той поры.
Но лучше всего у Цоя получалось, конечно, рукоделие. Цой хорошо лепил, рисовал и резал по дереву. Вся его квартира была завалена разноцветными листами, скульптурками и поделками. Витя сделал на день рождения Майку Науменко чудесную резную деревянную пепельницу в виде большой ступни, на которой вместо пальчиков маленькие залупленные хуи. Я умолял Майка:
— Подари!
— Нет, не могу, мне Цой подарил. Да зачем тебе то, ты ж не куришь?
А у меня и в мыслях не возникло бы желание использовать такой артефакт по прямому назначению. Гениальная совершенно была красота.
В 1985 году во время записи альбома «Энергия» Святослав Задерий по имени Алиса самоустранился, и альбом мы сделали без него. А, стало быть, и название «Алиса» использовать было неуместно. Я придумал назвать проект «Dr. Кинчев со товарищи» и был продюсером этого альбома. Пригласил музыкантов: Курёхина, Чернова, Гаккеля, Куссуля, Рахова в помощь. И на пластинке, выпущенной фирмой «Мелодия» было по кругу написано «Dr. Кинчев со товарищи», а в скобках «Алиса» маленькими буквами. И то, потому что они пришли ко мне, держа под руки валящегося с ног Задерия под стереоэффектом – это когда наркотики на алкоголе – и он еле шевеля языком на вопрос о названии с большим трудом подтвердил:
– А хуй с ними, пускай забирают.
Тогда Паша Кондратенко убеждал меня:
– Ну, не продаёмся мы под придуманным тобой названием «Dr. Кинчев со товарищи», не покупают билеты. Но, стоит написать «Алиса», как сразу же полный зал. Напиши на пластинке «Алиса», это очень важно.
В итоге вышло так, как хотели они. Однако, не так давно Кинчев организовал тур, посвящённый пластинке Алисы «Энергия», совершенно выпустив из виду, что это вообще-то моя пластинка, и я был её продюсером, а не он. И оформление придумал я — название Алиса в виде электрического разряда между пальцами. Картину нарисовали мои художники Абатнин и Смирнов, потом написание группы перелицевал другой художник, который даже судился с группой. И Кинчев спокойно предал забвению моё название проекта. А у меня все ведь документы со времён издания на виниле сохранились, где чётко прописано что кому принадлежит. Не так давно я тоже хотел подавать в суд, но Костю хватил удар, и я решил его лишний раз не беспокоить. Украл и украл.
https://humus.livejournal.com/6518010.html
День КИНО: 28 лет без В.Цоя | 30 лет альбому "Группа Крови" @ Огни Уфы // 23.08.2018