У
Валерии Гай Германики есть нон-фикш короткометражка 2005 года под названием "Сёстры", где начинающий режиссёр приходит в квартиру своей маргинальной старшей сестры и включает камеру. В кадре бродят похмельные собутыльники хозяйки, её молчаливые дети, а разговоры между сёстрами ведутся о нелюбви к общей матери, тяжёлом детстве, и периодически перебиваются просьбами главной героини выключить снимающее устройство.
Второй полный метр Германики
"Да и да" (2014) в аккурат выглядит как продолжение этой темы – отражения жизни социального дна, но на этот раз среды творческих людей – маргинальных художников, которые в свободное время творят на своей жилплощади пьяную вакханалию, мудизм и обрыганство, где выбросить из окна многоэтажки своего невменяемого товарища – это милое дело.
Представитель этой среды – молодой художник Коля, называющий себя Антонином (Александр Горчилин), создает незамысловатые картины и почти всегда пребывает в обнимку с бутылкой водки. Уставшая от сложных отношений с семьей юная учительница младших классов Саша (Агния Кузнецова) с радостью отзывается на предложение молодого человека присоединиться к "карнавалу" творческой тусовки маргинальной "богемы", что в последующем перетекает в любовные отношения и сожительство с этим маловменяемым адептом кисти и красок.
"Нам, художникам, всё можно, а вы все мертвые!"При просмотре российских артхаусных лент пенять на затянутость сцен и небрежность исполнения всего, что в кадре – это, уже признак дурного тона. А из нового в "Да и да" – то, что к излюбленному способу режиссёра снимать "живой" камерой прибавилось использование специальных светофильтров, из-за которых цветовая палитра в каждой сцене меняется в зависимости от настроения главных героев, а где-то подчеркивает галлюциногенную красочность их видений.
Помогают в этом и анимационные вставки в фильме, которые ближе к финалу выливаются в эпичный сон Саши, подтекст которого будет, возможно, близок тем, кто испытывал болезненные сны на почве закидонов веществами, или просто бухлишком под завязку.
Чем вызвал симпатию девушки Саши не просыхающий и мало заинтересованный ею юный отрок, зрителю на протяжении всего фильма остаётся только догадываться. Вероятно, на этот жертвенный шаг главную героиню подтолкнуло одиночество, а возникшее чувство жалости трансформировалось впоследствии в некое подобие любви, через розовые очки которой, вместо не благообразного существа-любителя уринотерапии, стал просматриваться "юный бог, воспаленный и тонкий, задремавший на парапете…"
Слоганом фильма является фраза, сказанная главным героем: "В ад с закрытыми глазами". В контексте других его слов: "Нам, художникам, всё можно, а вы все мертвые!", Коля выглядит как Орфей в царстве Аида, но с поправкой на реальность маргинального дна, где желание спасти Эвридику полностью вытесняется другим – уйти от скучной реальности с помощью алкоголя.
Создатели фильма так красочно описывают деструктивную атмосферу жизни и неприглядные особенности отношений главных героев, что понимание "Да и да" как фильма о любви приходит лишь в сцене, где Саша листает разрисованный паспорт Коли и натыкается на надпись "Germanica – is love".
В фильме зарождение этого чувства происходит в точке пересечения двух разных планет – рациональной и иррациональной. И, ввиду своей взаимоисключающей чуждости, всё, что они могли сделать в финале – лишь пролететь мимо друг друга.
"Да и да" – это раздражающее кино, отталкивающее, но с другой стороны - эмоциональное кино, где режиссёр, как и главная героиня в фильме, недолго думая, размашисто наносит большой кистью яркие краски на холст.
Саша делает это ради денег, желая помощь заболевшему Коле, а Валерия Гай Германика – снедаемая желанием высказаться. В будущем, возможно, этот режиссёр снимет что-то получше во всех отношениях - фильм, где результат интересного высказывания будет к тому же и чётко выверенным. А пока что Валерия Гай Германика интересна как экспериментатор от кино и творческая единица, за фильмами которой всё же хочется следить.